Мирович(продолжает). Но когда еще при этом окружает нужда, когда знаешь, что надобно
заработать кусок хлеба для себя и этой несчастной женщины, а работы в то же время нет, то это пребывание исключительно в одной области любви есть пытка! Пытка, слагающаяся из каждоминутных угрызений совести, скуки… презрения к самому себе… досады, если ты хочешь, доходящей, пожалуй, и до ненависти!
Неточные совпадения
— Да я и строений для этого не строю; у меня нет зданий с колоннами да фронтонами. Мастеров я не выписываю из-за границы. А уж крестьян от хлебопашества ни за что не оторву. На фабриках у меня
работают только в голодный год, всё пришлые, из-за
куска хлеба. Этаких фабрик наберется много. Рассмотри только попристальнее свое хозяйство, то увидишь — всякая тряпка пойдет в дело, всякая дрянь даст доход, так что после отталкиваешь только да говоришь: не нужно.
— Вы заживо меня хороните, доктор! — горячился Ляховский. — У меня все готово, и завещание написано на имя Зоси. Все ей оставляю, а Давиду — триста рублей ежегодной пенсии. Пусть сам учится
зарабатывать себе
кусок хлеба… Для таких шалопаев труд — самое лучшее лекарство… Вы, пожалуйста, не беспокойтесь: у меня давно все готово.
В течение целых шестидесяти лет, с самого рождения до самой кончины, бедняк боролся со всеми нуждами, недугами и бедствиями, свойственными маленьким людям; бился как рыба об лед, недоедал, недосыпал, кланялся, хлопотал, унывал и томился, дрожал над каждой копейкой, действительно «невинно» пострадал по службе и умер наконец не то на чердаке, не то в погребе, не успев
заработать ни себе, ни детям
куска насущного
хлеба.
Восьми лет он осиротел, а с десяти начал
зарабатывать себе
кусок хлеба своим искусством.
Все-таки
работать было можно, и тысячи рабочих находили здесь
кусок хлеба.
— Надо, Андрей, ясно представлять себе, чего хочешь, — заговорил Павел медленно. — Положим, и она тебя любит, — я этого не думаю, — но, положим, так! И вы — поженитесь. Интересный брак — интеллигентка и рабочий! Родятся дети,
работать тебе надо будет одному… и — много. Жизнь ваша станет жизнью из-за
куска хлеба, для детей, для квартиры; для дела — вас больше нет. Обоих нет!
— Сделайте милость, Михайло Сергеич; вы менее, чем кто-либо, имеете право судить об этом: вы никогда не
зарабатывали себе своей рукой
куска хлеба, и у вас не было при этом на руках капризной женщины.
Презрение и омерзение начинал он чувствовать к себе за свое тунеядство: человек деятельный по натуре, способный к труду, он не мог
заработать какого-нибудь
куска хлеба и питался последними крохами своей бедной любовницы — это уж было выше всяких сил!
— А вот за чтò: за то, что у тебя двор раскрыт, навоз не запахан, плетни поломаны, а ты сидишь дома да трубку куришь, а не
работаешь; за то, что ты своей матери, которая тебе всё хозяйство отдала,
куска хлеба не даешь, позволяешь ее своей жене бить и доводишь до того, что она ко мне жаловаться приходила.
При моем большом росте и крепком сложении мне приходилось есть вообще мало, и потому главным чувством моим в течение дня был голод, и потому, быть может, я отлично понимал, почему такое множество людей
работает только для
куска хлеба и может говорить только о харчах.
Пётр ничего не сказал ему, даже не оглянулся, но явная и обидная глупость слов дворника возмутила его. Человек
работает, даёт
кусок хлеба не одной сотне людей, день и ночь думает о деле, не видит, не чувствует себя в заботах о нём, и вдруг какой-то тёмный дурак говорит, что дело живёт своей силой, а не разумом хозяина. И всегда человечишка этот бормочет что-то о душе, о грехе.
Поля(тихо подходя поближе). Ведь, видите, какое дело, — не все еще люди живут! Очень мало людей жизнью пользуются… множеству их жить-то и некогда совсем… они только
работают,
куска хлеба ради… а вот, когда и они…
Хозяин смотрел на своих работников как на вьючных скотов, которые обязаны за
кусок насущного
хлеба работать на него до истощения сил; работники, в свою очередь, видели в хозяине своего злодея, который истощает и мучит их, пользуется их трудами и не дает им ни малейшего участия в выгодах, ими же ему доставляемых.
Работа — не наслаждение, кто может обойтись без работы, тот не
работает, все остальные на селе
работают без всякой пользы,
работают целый день, чтобы съесть
кусок черствого
хлеба, а
хлеб едят для того, чтобы завтра
работать, в твердой уверенности, что все выработанное не их.
Детям превратиться в бедняков, захудалых графчиков, и тяжелым трудом
зарабатывать себе черствый
кусок хлеба.
— О, у меня хватит сил перенести все, лишь бы
заработать себе честно
кусок хлеба.
Не беспокойтесь за меня, милые, я приложу все свои старания, чтобы дать приличное образование Сереже и Маше сделать их людьми, предоставить им возможность
зарабатывать самим
кусок хлеба.
— Конечно, навсегда… Для увеселительной поездки в Америку у нас с тобой нет средств, а ехать туда
работать, вложив в какое-нибудь дело оставшиеся крохи капитала, надо уже совершенно эмигрировать, а кто знает, не надуют ли нас благородные янки, и мы с тобой в лучшем виде прогорим и останемся на мостовой без
куска хлеба…
Да, таков более или менее конец этих обыкновенных историй, а их начало в той семейной и родственной жадности, в той деревенской глупости и безрасчетливости, с которой сами родители не дают детям окрепнуть на ногах и созреть в силах до способности принести семье в свое время действительную помощь, которая бы стала полезнее узелочков сахару и кофе, истощающих средства девочки, когда она еще еле-еле начинает
зарабатывать на
кусок хлеба.